Мастер книжной графики.



Каждый любитель книги знает замечательные томики издательства «Academia», выходившие в 1930-е годы. Ни одно советское издательство (а были времена, когда они насчитывались десятками) не оставило такой превосходной библиотеки книг, безукоризненных по литературным достоинствам и художественному оформлению.


Для издательства «Academia» работали лучшие советские иллюстраторы, но, может быть, наибольшей художественной высоты «Academia» достигла в серии трактатов, мемуаров и новелл эпохи Возрождения, изданных без иллюстраций. Они были «одеты» в переплет и суперобложку, внутри мастер делал лишь титул и иногда буквицы, но эти книги, где художник пользовался только шрифтом и орнаментом,— образцовые произведения книжного искусства. Именно оформление делает каждую из этих книг предметом высокой эстетической значимости. И большинство этих книг создал Иван Федорович Рерберг. В советской графике не было другого мастера, столь самоотверженно посвятившего себя искусству обложки, суперобложки, переплета. Сотням книг Рерберг создал ту внешность, то лицо, которое рождало любовь к ним читателей. Оформлению книги он пожертвовал многим в своей натуре художника — Рерберг был иллюстратором, рисовальщиком, архитектором, гравером, мастером книжного знака,— но, по сути дела, он от всего отказался, чтобы стать только оформителем книги.
Рерберг родился в семье, оставившей значительный след в русской культуре: его отец Ф. И. Рерберг был известным художником, основавшим популярное художественное училище, его дядя — И. И. Рерберг — был знаменитым архитектором, строителем московского Центрального телеграфа и Киевского вокзала. Естественно, что еще, будучи гимназистом И. Ф. Рерберг начинает учиться в отцовской студии, а восемнадцати лет он впервые выставляется. По примеру дяди он кончает в 1917 году архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества, в частности, принимает участие в названных постройках. Но уже с 1918 года он начинает работать как автор обложек — в первое время журнальных. Среди них надо особенно отметить обложки журнала «Среди коллекционеров» (1921 — 1924). Однако очень скоро Рерберг переходит к обложке книжной. Невозможно не только перечислить, но даже выделить лучшие из его обложек массовых изданий двадцатых годов. Он работал для самых популярных издательств этого времени — «Федерация», «Время», «Круг»; он делал обложки к переводным романам и стихам, к научной литературе, к сборникам воспоминаний, к журналам и нотам, к справочникам и т. д.; ярко индивидуальные обложки, оставшиеся в памяти у всех, кто видел эти книги, такие как «Денек» С. Шервинского или «Литературные салоны и кружки» (да и множество других), спорят в его творчестве с серийными изданиями — «Начатки науки», сборники «Звенья» и т. д. И все лучшие из этих обложек замечательны тонкостью цвета, изяществом композиции, богатством орнаментики и редкостной точностью и выразительностью шрифта.
Но вершиной искусства Рерберга были книги двух издательств тридцатых годов — «Academia» и Всесоюзной Академии архитектуры. Рерберг оформил «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» Дж. Вазари, «Избранные произведения» Леонардо да Винчи, «Жизнь Бенвенуто Челлини», «Сочинение» Маккиавели, «Новеллы» Мазуччо, «Иной свет» Сирано де Бержерака и т. д. Для каждой из суперобложек (а это — основной элемент оформления Рерберга в названных книгах) художник находит иное цветовое и орнаментальное решение и в каждом воплощается некий образ времени или индивидуальных свойств автора. Так, в суперобложке к изданию Вазари мастер дает слегка стилизованную рамку, напоминающую гравированные картуши изданий XVI века; для Челлини он находит узор, близкий к чеканке по металлу, что должно напоминать о том, что автор в первую очередь был ювелиром; для Сирано он рисует кружево белых орнаментальных линий, данных на сером фоне, но при этом замыкает их в симметрические фигуры, как бы напоминающие нам о духе рационализма XVII века. Замечательны здесь и шрифты — чрезвычайно простые по рисунку, но тем самым выделяющиеся из богатства орнаментального фона, необычайно гармонично соотнесенные с форматом книжного прямоугольника. Но именно эти, шрифтовые, качества искусства Рерберга особенно поражают в серии трактатов знаменитых зодчих Ренессанса, изданных Академией архитектуры — Палладио, Барбаро и др. Титулы этих книг не несут ничего, кроме надписей, на ренессансный манер — длинных. Рерберг рисует эти надписи с такой легкостью, цельностью, пропорциональностью и гармоничностью, что они не уступают знаменитым зданиям того же Палладио. Рерберг все свои шрифты и надписи рисовал кистью — без чертежного пера, без рейсфедера — как бы настраивая руку на один плавный жест, на ритм данной надписи, как пианист на данную пьесу. Он безукоризненно находил соотношение высоты каждой строчки с соседними, вертикальных элементов букв с подсечками, ясное благородство каждой буквы. Но главное в надписях Рерберга — это та энергичность, напряженность шрифта, которые словно бы распространяются и на белое бумажное поле кругом и которые превращают этот десяток или полтора строчек классического шрифта в цельное и гармоничное произведение искусства. И в этом Рерберг оказывается продолжателем великих мастеров первопечатной книги — русской и западной,— которые также из букв создавали великое искусство.
Последние годы своей жизни Рерберг тяжело болел и уже не много работал. Но характерно, что последняя его работа — это оформление нового, полного издания «Жизнеописаний» Вазари,— другое, более лаконичное, более монументальное: свою любовь к искусству Возрождения он сохранил до конца.

Источник: "Художественный календарь 100 памятных дат", М., 1982 г.




                           Иллюстрации к "Маленьким трагедиям" А.С. Пушкина