Свобода у входа
В 1937 году лицейского друга Пушкина комбрига К. К. Данзаса арестовали.Ему инкриминировали сношения с мая 1928 г. по июнь 1931г. с врагом народа Тухачевским в бытность того командующим Ленинградским военным округом, хотя они носили сугубо служебный характер, и доведение до самоубийства бывшего начальника Политуправления РККА Якова Пудиковича Гамарника, такого же заговорщика и врага народа, как и Тухачевский. А между тем последним, кто видел Гамарника живым и даже беседовал с ним, был нарком обороны и член Политбюро Клим Ворошилов.
Прознав про заключение своего друга в крепость, Пушкин бросился ему на выручку, обратившись напрямую к Прокурору СССР А.Я. Вышинскому.
Пушкин знал Вышинского как тонкого филолога, знатока и ценителя своего творчества. а также известного толкователя «Пиковой дамы» в сугубо мистическом духе.
Изложив тому всю нелепость обвинений, предъявленных Данзасу, Пушкин попросил о помощи.
Вышинский впал в задумчивость и после некоторого молчания промолвил: «Хорошо еще, что вашему другу не антисемитизм инкриминировали, тогда бы и княгиня Анна Федотовна *** была бессильна помочь. Хорошо. Мы с вашей Пиковой дамой попробуем уговорить товарища Сталина – может он нас и послушает. Только покорнейше прошу меня простить, обещать вам наверно ничего не могу.
На том они и распрощались.
Через неделю комбрига Данзаса К.К. выпустили и произвели из комбригов сразу в комкоры. А всего-то и потребовалось, как поменять в Протоколе фамилию «Данзас» на «Дантес».
Радостно встретив у входа на Лубянку своего бывшего секунданта и горячо обнимая его, Пушкин сказал: «А Государь-то тебя, брат Данзас, почитай, уже другой раз прощает!»
И весело захохотал.
Проходившая мимо бывшая княгиня Анна Федотовна***, глядя на них, прищурилась и усмехнулась. Однако незримого присутствия ее друзья на радостях не почувствовали.
