Первые иллюстрации к "Евгению Онегину" появились в журнале "Невский альманах" в 1829 году. Александр Сергеевич, как все авторы (он тогда еще не знал, что уже - великий классик!), с душевным трепетом ожидал эту публикацию и... был страшно разочарован. Во-первых, художественная ценность гравюр оказалась довольно сомнительной, так еще и художник руководствовался исключительно собственными вкусами и пристрастиями, игнорируя все просьбы поэта.
Например, Пушкину хотелось, чтобы там был изображен он сам вместе с Онегиным, гуляющими "на брегах Невы", причем остановиться приятели должны были напротив Петропавловской крепости и, устремив на нее взгляды, вести разговоры, как можно предположить по характеру обсуждаемого места, политико-оппозиционные. Пушкин даже набросал эскизик для профессионального художника.
Вот как-то так... Литераторам всегда приходилось говорить эзоповым языком.
Но когда оформители прислушивались к просьбам автора?
Трудился над иллюстрациями художник А.В. Нотбек, а гравюры по его эскизам делали Е.И. Гейман и А.А. Збруев. И вот, что у этой компании получилось:
Вместо мятущегося белого паруса по реке тянется баржа... Петропавловская крепость ни Пушкина, ни Онегина не интересует, Александр Сергеевич устремил мечтательный взор на Летний сад, наверное, цветочки на клумбах разглядывает. И буйные поэтические кудри до плеч, которые он сам для себя набросал, исчезли - он аккуратно подстрижен, из-под цилиндра почти ничего не выглядывает, даже от знаменитых бакенбардов мало что осталось... И вместо двух вольнодумцев на гравюре появились два унылых чиновника, "делающих моцион".
Пушкин впал в раздражение, и написал одну из своих самых хулиганских эпиграмм:
Вот, перешед чрез мост Кокушкин,
Опершись ж...ой о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосье Онегиным стоит.
Не удостоивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости встал гордо задом:
Не плюй в колодец, милый мой!
Впрочем, и другие иллюстрации понравились Пушкину не больше.
Но глядя на Татьяну, сочиняющую любовное письмо, Пушкин снова не смог смолчать!
Пупок чернеет сквозь рубашку,
Наружу титька - милый вид!
Татьяна мнет в руке бумажку,
Зане живот у ней болит:
Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на подтирку изорвала
Конечно "Невский альманах".
Неудачные иллюстрации давно забылись, а раздраженно-хулиганские эпиграммы Пушкина до сих пор включают во все собрания его сочинений.
Например, Пушкину хотелось, чтобы там был изображен он сам вместе с Онегиным, гуляющими "на брегах Невы", причем остановиться приятели должны были напротив Петропавловской крепости и, устремив на нее взгляды, вести разговоры, как можно предположить по характеру обсуждаемого места, политико-оппозиционные. Пушкин даже набросал эскизик для профессионального художника.
Вот как-то так... Литераторам всегда приходилось говорить эзоповым языком.
Но когда оформители прислушивались к просьбам автора?
Трудился над иллюстрациями художник А.В. Нотбек, а гравюры по его эскизам делали Е.И. Гейман и А.А. Збруев. И вот, что у этой компании получилось:
Вместо мятущегося белого паруса по реке тянется баржа... Петропавловская крепость ни Пушкина, ни Онегина не интересует, Александр Сергеевич устремил мечтательный взор на Летний сад, наверное, цветочки на клумбах разглядывает. И буйные поэтические кудри до плеч, которые он сам для себя набросал, исчезли - он аккуратно подстрижен, из-под цилиндра почти ничего не выглядывает, даже от знаменитых бакенбардов мало что осталось... И вместо двух вольнодумцев на гравюре появились два унылых чиновника, "делающих моцион".
Пушкин впал в раздражение, и написал одну из своих самых хулиганских эпиграмм:
Вот, перешед чрез мост Кокушкин,
Опершись ж...ой о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосье Онегиным стоит.
Не удостоивая взглядом
Твердыню власти роковой,
Он к крепости встал гордо задом:
Не плюй в колодец, милый мой!
Впрочем, и другие иллюстрации понравились Пушкину не больше.
Но глядя на Татьяну, сочиняющую любовное письмо, Пушкин снова не смог смолчать!
Пупок чернеет сквозь рубашку,
Наружу титька - милый вид!
Татьяна мнет в руке бумажку,
Зане живот у ней болит:
Она затем поутру встала
При бледных месяца лучах
И на подтирку изорвала
Конечно "Невский альманах".
Неудачные иллюстрации давно забылись, а раздраженно-хулиганские эпиграммы Пушкина до сих пор включают во все собрания его сочинений.